В марте отдыхал в доме отдыха “Ершово” — новые корпуса, все благоустроено. Погода стояла хорошая. Много ходил на лыжах. Часа три — до обеда, часа два — после. В дни, когда солнце и мороз, скольжение хорошее, скорость большая. Немного сбавил в весе, если месяца три так походить, можно здорово укрепить мышцы. Вечером кино или танцы. Благодать. Потом появился Рубен Амбарцумян — заместитель директора ВИАМ, член-корреспондент АН СССР со своим помощником Глуховым. У них давние и мощные связи в доме отдыха. Им дали отдельную комнату — изолятор в медицинском корпусе в расчете на то, что никто болеть не будет. Холодильник, московский телефон, телевизор. В холодильнике постоянно коньяки, вина, закуски. Пить и есть они мастера. На лыжах они ходили мало — ленились, но, что меня удивляет, все говорили, что Рубен много и подолгу играет в теннис. Я к ним зашел раза два, потом перестал, обязательно выпивка. Потом попробуй пройди километров 20 на лыжах.
Рубен и Глухов явились торжествующие вместе с Александром Ивановичем Чуриным — первым заместителем министра атомного министерства. Они были на конференции по цирконию. Там участвовал также президент АН СССР академик А.П. Александров, академик А.А. Бочвар — директор атомного НИИ-9. По их словам, они разгромили “рыжего” — А.С. Займовского, заместителя Бочвара по НИИ-9, действительно обладателя яркой, рыжей шевелюры. И те и другие разрабатывают сплавы для атомного реактора. Рубен взял американский сплав, хотя он и говорит, что сделал его раньше их, но американцы взяли патент раньше его, иди знай. А “рыжий” предложил свои — перспективные, но они провалились при решающих испытаниях при облучении. Рубен хорошо подготовился: сделал большие листы, докладчиками, вернее докладчицами оказались симпатичные молодые женщины. В конце концов, все это обрело формулу: женский батальон ВИАМ разгромил “рыжего”.
Еще до отъезда в “Ершово” Кишкин сказал мне, что в Мозженке, это 5 км от “Ершово”, будет семинар по композиционным и вообще всяким прочим материалам, руководимый академиком Н.Н. Семёновым. Рекомендовал там побывать. Этот семинар пятый. Все они проводятся в Мозженке, в Академгородке. На это время дом отдыха закрывается, семинар длится неделю. Все стремятся туда попасть, но места ограничены. Я прибыл из “Ершово” на лыжах, в синем свитере и лыжных брюках. Туфли принес с собой в авоське, чтобы не сидеть в мокрых ботинках. Заседание проходило в кинозале. Присутствовало человек 100 с разных концов СССР. Проведение семинара в Мозженке дает возможность всем обменяться мнениями, познакомиться, подискутировать. Никто не спешит. В перерывах можно походить на лыжах. Вел семинар Семёнов. Первым был доклад Инденбома из Института кристаллографии. Он считается одним из крупных теоретиков по теории дислокаций. Себя он, по-видимому, считает по кристаллографии звездой первой величины. Я его слушал на конференции по кристаллографии в Киеве. На вопросы отвечал надменно, явно стремясь показать все ничтожество человека, задавшего вопрос. Здесь же он вел себя тихо и смирно. Он излагал аспекты теории дислокаций. Семенов сидел в первом ряду и, прижав ладонь к уху, слушал. Минут через пять он задал первый вопрос, потом задавал еще много вопросов. Он старался понять, что же такое представляют собой дислокации и как они действуют. Сложилась несколько странная ситуация. Из вопросов Семенова было ясно, что он не схватывает некоторые основы теории дислокаций, которые излагал Инденбом и которые в общих чертах были известны большинству аудитории. В общем доклад длился час вместо 30 минут, так же продвигались другие доклады. Как сказал позднее Кишкин: “Семёнов не стесняется задавать вопросы”. К обеду заслушали три доклада вместо пяти. “Ну что ж, — сказал Семёнов, пообедаем и будем слушать дальше”.
Был ясный, солнечный день. На белом, снежном фоне четко выделились хвойные леса. Скольжение замечательное, я пообедал и удрал на лыжах до 19 часов. Ходил часа три по лесу. До чего же успокаивается душа и тело при таком хождении.
