В это же время КБ А.И. Микояна проектировало новый реактивный истребитель МиГ-15. Аббревиатура МиГ расшифровывается следующим образом — Микоян и Гуревич. Они сработались давно. А.И. Микоян — генеральный конструктор, будущий академик АН СССР. М.И. Гуревич — теоретик, превосходный знаток теории и практики расчетов авиационных конструкций. Мягкий, приветливый человек.
МиГ-15 не укладывался в весовые нормы, и Микоян решил применить новый высокопрочный, разработанный ВИАМ сплав В95. Предыдущие модификации МиГов изготавливались из менее прочного алюминиевого сплава Д16; по поводу сплава В95 Артем Иванович Микоян устроил совещание. Его маленький кабинет заполнили прочнисты, конструкторы, технологи. Я сделал сообщение о выгодах сплава и обратил внимание на необходимость деликатного обращения с ним: использовать только плавные радиусы, не допускать риски и другие концентраторы напряжений. Сразу заговорили скептики: лучше использовать то, что хорошо освоено, чем брать совершенно неопробованный материал. Но руководству этого конструкторского бюро всегда был присущ дух прогресса и поиска новых решений. Артем Иванович твердо стоял за новый сплав, и, в конце концов, решили не все крыло, но очень важный силовой узел — лонжерон — делать из сплава В95. Эти лонжероны изготавливались из прессованных полос на двух металлургических заводах — на Урале (завод № 95) и в Сетуне (Москва, завод № 65). В слитках из сплава В95 иногда появлялись волосные трещины, поэтому по рекомендации ВИАМ от каждого слитка отрезались темплеты, их контролировали на трещины и затем хранили в течение года, пока шла обработка прессованных полос на авиационных заводах. Центральные лаборатории были забиты этими темплетами. Заводы ворчали, но мы настояли на соблюдении установленного порядка.
Через несколько месяцев в КБ Микояна были готовы два МиГ-15. Летные и наземные испытания прошли успешно, страхи относительно сплава В95 немного развеялись.
Правительство приняло решение запустить самолет МиГ-15 в серийное производство в Куйбышеве (Самаре) на заводе № 1. Это был крупный завод с опытными кадрами, он выпускал истребители МиГ-9 и параллельно быстро начал осваивать самолеты МиГ-15. В общем все шло хорошо, но в марте 1947 г. мне вечером домой позвонил начальник ВИАМ Туманов — завтра в 8 часов утра надо быть на центральном аэродроме, летим в Куйбышев, какие-то неприятности со сплавом В95. Центральный аэродром на Ленинградском проспекте принадлежал заводу № 1. 8 часов утра, порывистый ветер, низкие тучи. На аэродроме нарком авиационной промышленности Дементьев, группа генералов ВВС и КГБ, Туманов и группа металлургов. Дементьев сообщает, что вчера было заседание Политбюро. Товарищ Сталин сказал, что из Куйбышева пришло известие об обнаружении трещин на самолете МиГ-15. Но эти самолеты должны быть на первомайском параде. Если самолеты не смогут участвовать в параде, ряд людей отправится на Север; если самолеты будут участвовать в параде, но хоть с одним из них что-нибудь случится над Красной площадью, этим же людям придется отправиться на Север. Поэтому, заканчивает свою речь Дементьев, хотя сегодня нелетная погода, мы летим в Куйбышев.
Воодушевленные такой “блестящей” перспективой, мы садимся в самолет. Это наркомовский служебный самолет Ил-12. Он разделен на две части, передняя для начальства — там диваны, столики, задняя половина — для остальных это металлурги, в том числе главный металлург завода № 65 Михаил Соломонович Озерский, как обычно, хорошо одетый, с ухоженной бородкой клинышком. Только мы взлетели, он достал солидную банку со спиртом, взятую из заводской лаборатории. В те годы ни один авиационный металлург, ни в одну командировку без спирта не ездил. Самолет бросает и кидает — это самолет с поршневым двигателем, он не может подняться высоко, чтобы уйти от непогоды. Берем у экипажа воду и посуду — две жестяные кружки. В одну кружку наливаем спирт, а в другую — воду. Кружки пошли по кругу. Пьют по-разному. Если воду перелить в спирт, то эта смесь согревается, а пить теплую водку не очень-то приятно. Можно выпить спирт, а потом сразу же, не переводя дыхания запить водой. Если же невольно вдохнуть воздух, человек начинает задыхаться. После выпивки настроение поднялось, и мы стали обсуждать серьезный вопрос: предложить или нет спирт переднему салону. В конце концов, я попросил Туманова зайти на нашу половину и задал ему этот же вопрос. Он переговорил с Дементьевым, оказалось, что генеральская половина очень рада этому предложению. Опять в ход пошли жестяные кружки. Но тут вышла оказия с генералом ВВС Лосюковым, боевым командиром. Он выпил спирт, выпил из другой кружки и вдруг стал, согнувшись, судорожно задыхаться. По ошибке в обе кружки влили спирт. Поднесли ему воды, через несколько минут он пришел в себя. Остальные генералы внимательно смотрели, что наливают в кружки.
В Куйбышеве погода была спокойной, сели на заводской аэродром. Поехали прямо в сборочный цех. Там стоят совершенно готовые к полетам 15 самолетов МиГ-15. Рядом — виновник этого переполоха — капитан ВВС из военной приемки Карасев. Небольшого роста, щупленький, но весьма дотошный, он обнаружил в цехе на одной из прессованных полос сплава В95 тонкую волосную, едва заметную трещину, которая пересекала все сечение полосы. Если такая трещина есть хоть бы на одном готовом самолете, крыло в полете может отвалиться. Итак, задача — определить, может ли быть трещина на готовых самолетах, причем трогать эти самолеты нельзя, они полностью закончены.
Ввиду сложности ситуации генералы отправились расслабиться в директорский коттедж на берегу Волги, ну а мы принялись за работу, срок нам был дан три дня. На заводе имелось большое количество полос поставки обоих заводов — Сетуни и Верхней Салды. Надо было убедиться, является ли трещина, обнаруженная капитаном Карасевым, единичной или это массовое явление. Поэтому от всех полос с обеих сторон сделали макрошлифы и их тщательно просмотрели; дали шифровки на оба металлургических завода: вновь просмотреть все макротемплеты слитков, которые хранились у них в центральных лабораториях, а если есть прессованные полосы, то заново проконтролировать.
В Куйбышеве и Верхней Салде ни в одной полосе трещины нет. В Сетуни на одном макротемплете слитка обнаружили тонкую волосную трещину, идущую через все сечение. Как раз из этого слитка и была отпрессована полоса, на которой в Куйбышеве нашли трещину. История макротемплета слитка в Сетуни такова: в ночную смену контролерше показалось, что на макротемплете есть трещина, но трещина плохо выявлялась, и она оставила запись в журнале, что этот темплет необходимо заново посмотреть дневной смене. Дневная смена внимательно посмотрела, но к этому времени поверхность темплета затянулась окисной пленкой, и тонкую трещину не обнаружили. По правилам контролерам надо было заново отшлифовать и протравить темплет, чтобы выявить трещину. Но этого не сделали.
Итак, я докладываю генералам обстановку. Генералы за три дня хорошо отдохнули, вместо спирта пили прекрасную захоложенную водку и “закусывали не рукавами”, поэтому настроение у них было превосходное.
Я докладываю: трещина единичная; вероятность того, что в готовых самолетах может быть трещина, чрезвычайно мала. Но это их не устраивает. В конце концов, мы пишем заключение: трещина единичная, в самолетах трещин нет. Мы — металлурги — подписываем заключение, генералы наблюдают. Снова самолет Ил-12, летим в Москву.
Приближается 1 мая, приближается военный парад. Но 30 апреля у меня раздается звонок из КБ Микояна: МиГ-15 упал с высоты 8 км. Я тут же помчался к месту падения. Неужели проскочила трещина в одном из лонжеронов, думал я. Но все оказалось совсем по-другому: на высоте 8 км отказал двигатель. Летчик нажал на кнопку катапультирования, и его выбросило из падающего самолета. Потом кресло отделилось, раскрылся парашют, и он благополучно приземлился. Это был первый случай катапультирования из реактивного самолета в нашей авиации, и на следующий день газеты сообщили о награждении летчика орденом Красной Звезды за проявленное им личное мужество. В чем заключалось его мужество, в газетах по тогдашним обычаям не было ни слова. Лонжероны из сплава В95 после такого испытания уцелели.
И вот Первого мая. Демонстрация. Я иду в колонне ВИАМа. Мы подошли к Трубной площади, и в этот момент над нами пролетели МиГ-15. Господи, думал я, пронеси их над Красной площадью, а потом хоть потоп. Молитва моя была услышана. Воздушный парад успешно закончился. Сплаву В95 был дан зеленый свет, а я через какое-то время был награжден орденом.
